Чувашская свадьба. Обычаи и традиции.

Знакомство

Знакомство молодых происходит разными путями. Растущие в одной деревне и участвующие в сельскохозяйственных работах бок о бок, юноши и девушки имели возможность постоянно наблюдать друг за другом. Особенно много знакомств происходило на весенних массовых гуляниях. На таких играх девушки, успевшие приглядеть себе парня, а также сосватанные дарили своим избранникам собственноручно сшитые кисеты с положенными туда колобками. У девушек в обыкновении было дарить любимому вышитый носовой платок. Мотивы платка как символа знакомства с любимой сохранились в свадебных песнях: намеки на то, что в сундуке у золовки имеется платок; сват вывесил, мол, с намеком, платок на воротах; пляшущий на свадьбе юноша намекает, что у него нет платка, чтобы вытереть пот.

Гуляя вместе по базару, юноша и девушка знакомились, в таких случаях жених угощал невесту орехами и пряниками.

Сватовство

Традиционное время для сватовства у чувашей – весна. С пробуждением природы особенно много молодежных увеселений. В масленицу в деревнях посылали сватов к повзрослевшим девушкам.

Согласно свадебным песням, выбор невесты зависит от того, куда попадет стрела, выпущенная женихом. На свадьбе бугульминских чувашей, например, пели:

Стрельнул из лука ввысь,

Не зная, куда упадет стрела;

Оказывается, упала в деревню Уртюк,

Просил-просил – не вернула.

Сказала, что сама придет.

В песне чувашей Хвалынского уезда Саратовской губернии, исполняемой в момент объединения мужского и женского поездов, также получали отражение детали, возможно, когда-то реально проводимого обряда стрельбы из лука перед сватовством:

Стрельнул из лука ввысь,

Стрела устремилась в эту сторону,

Пришли в поисках стрелы.

Сваты приходили в дом отца девушки обязательно в нечетном количестве: 5, 7, 9, 11 человек. Ибо, объясняют информаторы, пока еще ни жених, ни невеста не составляют пары. Цель сватов – уйти из этого дома в парном количестве, т.е. нечет превратить в чет. Принесение гостинцев в нечетном количестве подчинено той же цели. Лишь йавача «поджаренные небольшие шарики из пресного теста» приносятся в большом количестве без счета, что символизирует пожелание иметь много детей. Также хозяева соблюдают правила нечетности при сватовстве. На стол ставят также большие лепешки нон и пирожки с мясом по девять штук в каждой кучке.

Функция платочка во взаимоотношениях молодых затронута в связи со знакомством. Платочек носовой, платок головной, небольшие покрывальца присутствовали и во время сватовства. Преподнося жениху ковш с пивом в доме невесты, чуваши покрывали сосуд платочком сара тутри.

Сват у чувашей, войдя в дом, сразу же проходил и садился под матицу, что не было принято в обычных случаях.

Сват у чувашей, войдя в дом, прежде всего, должен произнести молитву, обращаясь к тура. Чужой человек в доме, если он пришел с добрыми помыслами, должен вызвать расположение к себе духов, соблюдать этикет.

Принимая первую чашку, отец невесты передает ее родственнику, знающему молитву. Тот, брызгая вином из ложки, обращается к духам: к родовому, а затем другим ульгенам. Кропит углы и стены дома, люльку, печку, дверь, полки, у которых имеются свои духи. Повернувшись к печке, в частности, просит у духов огня благословения на благополучие для жениха и невесты и разрешения на новый брак.

 В своей хитроумной речи сват избегал прямого называния персонажей, особенно это касалось жениха и невесты. Вот типичный диалог между сватом и отцом невесты в начале сватовства. Сват:

— Я слышал, что у вас есть телка двухгодовалая на продажу.

Отец девушки, не смекнув или притворившись, говорит:

— Ведь о продаже скота мы ни с кем не говорили.

Сват:

— Может, ваша дочь знает?

Тут и раскрывается цель прихода гостя.

Умыкание

Напоминание, что новую родню надо искать в чужой среде, отдаленной не менее чем на семь колен, имеется в свадебных песнях. В одной песне, например, есть такие слова:

Через несколько полей приехали,

Украв девушку, вернули обратно,

Жеребенка, не побывавшего на севе,

Сделали лошадью зятя,

Красавицу, которую не знал никто,

Своей золовкой сделали.

Молодежные игры изобиловали символами кражи невесты. В молодежной игре уяв символическая угроза со стороны парня была явной:

Девушку увезем,

А дом разрушим.

Песня сопровождала игру, имитирующую увод молодой: молодежь разбивалась на две группы, одна группа ходила и пела, а другая сидела; перед финалом песни подходили к сидящим и называли имя девушки, которую и брали в свой круг.

Умыкание происходило, в основном, в двух случаях:

1) из-за бедности, не позволяющей платить калым и провести соответствующую свадьбу;

2) из-за несогласия на брак родителей или самой девушки. Кража невесты происходила обычно ночью, когда девушки начинали расходиться с гуляний. Несколько проворных парней запрягали коня в телегу, подкрадывались поближе к месту гуляния и, завлекая примеченную в сторону, увозили. Затем закрывали ее в клеть у жениха или его родных. Часты были случаи несогласия родителей невесты ввиду нежелания отпустить из дома бесплатную работницу. Все приготовления к свадьбе начинались только с момента пленения девушки. Ее родителям, узнавшим о случившемся, оставалось лишь надеяться на перемирие и ожидать визита зятя.

Чувашские парни свое право на девушку часто устанавливали путем совершения насильственного полового акта. Такой брак и брак умыканием вообще не осуждались.

Следы умыкания девушки сохранились и в свадьбах через сватовство. Например, в Бугурусланском уезде Самарской губернии чуваши, возвращаясь с молодой в дом жениха, сильно гнали лошадей, изображая, будто девушку украли, хотя все церемонии в доме тестя проходили в спокойной обстановке.

У ворот свекра

Навстречу прибывшему поезду к воротам выносится сырое яйцо и передается жениху. Молодой крутит яйцо по ходу солнца над головой невесты и бросает в сторону востока. В иных вариантах яйцом по три раза касаются лбов жениха и невесты. Затем бросают. На то, что яйцо должно быть сырое, указывают и источники XVIII века. В этой же рукописи уточняется, что во время обряда играет музыка, а яйцо разбивают лутошкой.

Данный элемент обряда с яйцом представлял собой канонический мотив свадьбы. Присутствовал он в качестве обязательного и в самом сжатом варианте свадебных церемоний, проводимых бедняками по нужде. Отрывание и выкидывание за ворота головы курицы во время встречи свадебного поезда мы считаем проявлением стадиальной разновидности обряда с яйцом.

Стремясь отпугнуть злых духов во дворе, три раза стреляли из ружья, а при входе в ворота, желая молодым блага, обсыпали мукой.

Следование в дом свекра

Невесту чуваши выносили обычно на руках или выводили просто под руку. Нганасаны помогали ей садиться. У чувашей делал это хашштлах «приглашенный родственник, посаженный отец».

У крыльца невесту и жениха встречала сидящая верхом женщина. Невесту сажали верхом на седло; все главные лица свадьбы также садились на лошадей. Аналогично на Алтае под невесту ПОДВОДИЛИ особую оседланную лошадь. Чуваши также пользовались кибиткой, запряженной парою лошадей и телегой, что мы склонны считать исторически поздней формой.

Невестина кибитка закрывалась холстом; если невеста была верхом, то сидела под покрывалом и по ходу кланялась в разные стороны, а ее лошадь вел хайматлах за особый повод, сделанный из полотенца. В обоих, случаях невеста не видела дороги перед собой.

Почти вся деревня сопровождала поезд до ворот на околице. При выезде из деревни молодой муж три раза ударял молодую нагайкой. Строго соблюдали условие – непременно заехать на хлебное поле.

В поле или на перекрестке по дороге совершали обряд умилостивления злого духа – хаяр трахни.

Приданое невесты

Девушки, сопровождающие невесту, преграждают вход туда. Жених откупается, дав девушкам мелкие деньги.

Кроме того, невеста раздает небольшие подарки (полотенца, платки, рубашки) находящимся в доме участникам свадьбы, в том числе и детям. Особое значение имеют наволочки для подушек, входящие в принадлежность приданого невесты. Наволочку надевали в момент угощения жениха в доме невесты, а подушку подкладывали на стул, на который он садился.

Как отмечали искусствоведы, основным элементом узора наволочки являются ромбы, а вписанные в эти ромбы розетки напоминают собой нагрудную нашивку рубахи кёскё, другое название которой — чёчё карты, т.е. «ограда грудей». Узор является отличительным признаком рубахи замужней женщины. Розетки как бы подчеркивали зрелость женщины, в них можно усмотреть стремление усилить плодовитость женщины. Жених, садящийся на наволочку невесты, и Узор кёскё на наволочке создают контекст, не требующий особых комментариев.

Добавим, что узоры кёскё были неотъемлемыми элементами подушки, завершающей собой убранство брачной постели молодых.

Коленопреклонение невесты

Покидая родной дом, невеста совершала обряд коленопреклонения родителям и родне. При этом она причитала, просила благословения. В песне невесты чистопольских чувашей есть слова: «Отец мой, мать моя, благослови молоком из двух грудей».

Выкуп невесты

Невеста, как взрослая дочь, в доме представляла рабочую силу. Уход ее, разумеется, был нежелателен для отца. Жених, претендующий на руку взрослой девушки, должен был в какой-то форме возместить ущерб, на поздних этапах — хотя бы символически. В связи с этим возникали разнообразные обрядовые действия.

Например, жених пытается заглянуть невесте под покрывало, но подруга молодой обнимает голову девушки и препятствует этому. Молодой откупается деньгами или кольцом.

Или будущий шурин садится на сундук с приданым невесты, привезенный в дом жениха, и не сходит с него. Только по получении подарка от зятя, т.е. «платы» за сундук, он уходит.

Паршав

Девушка со своими подругами к началу свадьбы в доме отца находится вне дома: в клети или в чулане. Жених и младший дружка со старшим дружкой направляются в этот чулан вытаскивать стул из-под невесты. Девушки пытаются остановить их, мешают открыть дверь. Начинается песня-диалог на предмет выкупа. Получив деньги, девушки открывают дверь. После вытаскивания стула (обряд называется паршав, этимология этого слова остается неизвестной) жених и невеста, обменявшись кружками, пьют вино.

Невестина баня

Под невестиной баней понимается не та баня, в которой моются периодически в чисто практических целях. Имеется в виду баня, специально затопленная для проведения магических действий. Исследователи называют ее символической.

Устраивалась она утром венчального дня, т.е. на другой день после бани, затопленной для мытья. На Вологодчине невеста надевала в бане на потное тело рубашку и штаны, приготовленные в подарок будущему мужу. Жених надевал ее на следующий день после свадебной ночи, отправляясь в гости к теще.

Парили невесту в 2-3 веника сразу, при этом в такт приговаривали частушки, преимущественно эротического плана. Невесту не спускали с полки до тех пор, пока она не назовет имени жениха. Чем больше молчала, тем больше рос ее авторитет перед подругами. Затем трижды обливали ключевой водой, принесенной из трех мест, чтобы смыть всю девичью шалость, а также оградить невесту от нечистой силы.

У ворот тестя

Мужской поезд, подъезжая к дому тестя, подавал знаки, в частности, шумовые, чтобы не застать родню невесты врасплох. Чуваши Козьмодемьянского уезда Казанской губернии подавали знаки звоном колокольчиков, а сибирские татары при подъезде к дому невесты стреляли из ружей.

В том же Козьмодемьянском уезде чуваши, услышав звон колокольчиков мужского поезда, поспешно запирали невесту в клеть, т.к. она не должна была видеть приближения жениха со свитой.

А в Белебеевском уезде Уфимской губернии наоборот –  невесту выносили навстречу жениху. У ворот жених и невеста обменивались кольцами и целовались. В таком различном подходе к одному и тому же явлению легко можно увидеть так называемые локальные варианты. Однако за подобными различиями следует усмотреть отражение стадиального развития мотива встречи мужского поезда. Возможно, запирание невесты является более ранней ступенью, чем выход ее к жениху, который можно трактовать, как стремление соблюдать этикет.

В Хвалынском уезде Саратовской губернии девушки поспешно запирали ворота, препятствуя въезду женихова поезда во двор отца невесты. Младший брат молодой сидел на воротах. Начинался песенный спор-диалог между мужским поездом и девушками, находящимися за внутренней стороной ворот. Затем мальчику на воротах давали деньги и ворота открывались.

В Козьмодемьянском уезде открывание ворот происходило в более упрощенной форме: услышав звон колокольчиков, младшие сестры и братья невесты, а также и подруги быстро выбегали во двор и распахивали ворота, за что получали деньги.

Удар нагайкой по воротам и стрельба из ружья при въезде во двор предполагали отпугивание нежелательных духов с пути. Естественно, при этом напуганные лошади срывались, и жених должен был показать свое проворство, укрощая их.

Следование в дом тестя

Как известно, чуваши невест брали из других родов. И за этим строго следили. Чаще всего их привозили из других деревень.

Основные персонажи чувашской свадьбы – жених, старший и младший дружки, сват – отправлялись во главе поезда верхом; поезжане же использовали повозки. Явление это повсеместно типично. Именно так поступали в Китае, так ехали сибирские татары.

По дороге, особенно на перекрестках, поезд, останавливался, бросали кусочки хлеба, сыра, взятые с собой, а также монетки.

Существовал архаический обряд хаярукдипарахни-обряд задабривания злых духов принесением денег. На Развилке или перекрестке все поезжане во главе со старшим дружкой собирались в кучу и совершали три круга по ходу солнца. Затем все поворачивались лицом к солнцу и начинали молиться. При этом злого духа хаяр в молитве именовали ыра, т.е. добрым духом. Помолившись, закапывали в землю кусочек хлеба и 1-2 копейки.

На подходе к деревне невесты противоположная сторона чинит разные препятствия. Сибирские татары, к примеру, перегораживали дорогу поезду жердями либо веревками. Пробиваться через них силой не было принято, ибо это говорило бы о бедности или жадности жениха.

Выезд свадебного поезда

Перед выездом мужской свадьбы проводят обрядовые действия, направленные на обеспечение благополучного следования в пути. Например, резали петуха и бросали на землю.

Если петух бился, то считали, что поездка будет счастливая.

Выезжая за ворота, участники свадебного поезда молились на четыре стороны.

Цель таких действий — задабривание и оберег.

Коленопреклонение жениха

В основной (низовой) форме чувашской свадьбы, когда мужская и женская свадьбы проводятся сначала отдельно, присутствует обряд коленопреклонения жениха перед родителями и стариками рода. Происходит это в начале мужской свадьбы перед отправлением в клеть для имитирования микросвадьбы.

Жених, руководитель свадьбы и младший дружка преклоняют колена у ног стариков. За ними располагаются другие участники свадьбы. Старики дарят жениху, младшему члену рода, определенное количество скота и другое имущество. За жениха речь держит старший дружка.

Одевание жениха

Жениха одевали вечером в клети, где имелись стол и стулья, еда и питье. Одет был жених в новое и чистое белье. Постригала и одевала его золовка.

В качестве верхней одежды служит кафтан или халат. Кафтан подпоясывается зеленым или синим большим хорошим кушаком. Сзади на поясе поверх кафтана привешивают род короткого платка или полотенца, подаренного во время сватовства невестой так, чтобы вышитые или вытканные на концах красивыми узорами части свисали около карманов. Называется он кёрУтутри или кёрусур-панё «платок или сурпан зятя».

Имеются варианты, когда за пазуху или в карман клали дополнительный платок с отвисающими наружу концами.

Шейные украшения также были неизменными атрибутами обрядовой одежды молодежи. В разные времена в разных местах шейные украшения имели разнообразный вид. Один из них – сухал (букв, «борода») – набор пришитых к материи монет, носимый обычно девушками. Такой наряд можно было видеть еще в конце XIX в. в Белебеевском уезде Уфимской губернии. В семидесятых годах прошлого века чуваши с. Винтерево Симбирской губернии на шею жениха надевали сетку, вязаную из красной бумаги, концы которой свисали на спине. В Бугурусланском уезде Самарской губернии жених надевал мидиххи «ожерелье из бус и монет».

На спину прикрепляли Сулак, представляющий собой сложенный в треугольник небольшой вышитый платок белого цвета с шелковыми бахромками. Сулак пришивали за два конца к плечам, а третий конец — на спине.

На голову надевали большую шапку из овчины или меха; около лба на шапке вешали монету (кое-кто не одну, а три), видимо, большой стоимости.

На руки жениха надевали большие кожаные рукавицы или перчатки. Помимо того, молодой всегда держал нагайку саламат.

Чрезвычайную редкость и ценность представляют относительно ранние источники с упоминанием о прикреплении к мизинцу правой руки небольшого платочка. Платок готовился специально к свадьбе. В одних случаях вышивали на платке разные узоры из красной бумаги и прикрепляли по концам кисти, в других вышивали шелком с бахромой. Удивляет и то, что этот небольшой платочек, привязываемый к мизинцу, называют дулак, т.е. так же, как и платок, прикрепляемый на спину.

На ноги жених надевал сапоги.

Всю экипировку с перечисленной атрибутикой жених не снимал ни в доме, ни за столом на всем протяжении свадьбы. В таком наряде он находился даже в жаркую погоду. Здесь, разумеется, сыграла роль традиция. Представление о женихе всегда было неразрывно связано о его зримой обрядовой одежде. На Руси с начала января до масленицы проводились праздники, называемые свадебными неделями. На те же недели приходились традиционные чувашские свадьбы. Естественно, жених одет был по сезону. Однако в прочее время года жених на свадьбе одевался по-прежнему, сохраняя установившуюся семантику обрядовой одежды.

Туй мунчи

За три дня до начала свадьбы варится пиво. К жениху собирается вся родня и моется в специально затопленной по этому случаю бане туй мунчи. Умывшись и переодевшись, старики садятся за стол, а молодежь, стоя перед ними, просит благословения начать свадьбу.

Палчав — обмен гостинцами и подарками между родителями молодых, означающий окончательный сговор.

В состав едущих в дом отца невесты со стороны жениха входили сват, родители и 4-5 родственников. Ехали на повозке, даже если дома стоят рядом. С собой брали небольшую бочку пива и четверть меду. По этому случаю и другая сторона собирала родню. Собравшись, сначала все молятся тура, желают девушке и парню долгих лет жизни, иметь детей. Сват перечисляет содержание подарков со стороны жениха. Затем мужская сторона просит показать невесту. Одетая в нарядную одежду девушка в перчатках и с кольцом выходит к гостям. Прежде всего, она подносит кружки родителям жениха и вместе со снохами и подругами кланяется им. Те в пустые кружки кладут деньги. Невеста в правые руки свекра и свекрови кладет подарки белого цвета. Выходя из дома, те вытирают лица подаренной белой тканью. Все благословляют девушку. В частности, говорят: «Живите до старости, пока не побелеете, как эти белые подарки; не бросайте друг друга; подчиняйтесь старшим». Затем следуют песни, основным лейтмотивом которых является мысль о стремлении иметь новую родню.

Знакомство

Знакомство молодых происходит разными путями. Растущие в одной деревне и участвующие в сельскохозяйственных работах бок о бок, юноши и девушки имели возможность постоянно наблюдать друг за другом. Особенно много знакомств происходило на весенних массовых гуляниях. На таких играх девушки, успевшие приглядеть себе парня, а также сосватанные дарили своим избранникам собственноручно сшитые кисеты с положенными туда колобками. У девушек в обыкновении было дарить любимому вышитый носовой платок. Мотивы платка как символа знакомства с любимой сохранились в свадебных песнях: намеки на то, что в сундуке у золовки имеется платок; сват вывесил, мол, с намеком, платок на воротах; пляшущий на свадьбе юноша намекает, что у него нет платка, чтобы вытереть пот.

Гуляя вместе по базару, юноша и девушка знакомились, в таких случаях жених угощал невесту орехами и пряниками.

Сватовство

Традиционное время для сватовства у чувашей – весна. С пробуждением природы особенно много молодежных увеселений. В масленицу в деревнях посылали сватов к повзрослевшим девушкам.

Согласно свадебным песням, выбор невесты зависит от того, куда попадет стрела, выпущенная женихом. На свадьбе бугульминских чувашей, например, пели:

Стрельнул из лука ввысь,

Не зная, куда упадет стрела;

Оказывается, упала в деревню Уртюк,

Просил-просил – не вернула.

Сказала, что сама придет.

В песне чувашей Хвалынского уезда Саратовской губернии, исполняемой в момент объединения мужского и женского поездов, также получали отражение детали, возможно, когда-то реально проводимого обряда стрельбы из лука перед сватовством:

Стрельнул из лука ввысь,

Стрела устремилась в эту сторону,

Пришли в поисках стрелы.

Сваты приходили в дом отца девушки обязательно в нечетном количестве: 5, 7, 9, 11 человек. Ибо, объясняют информаторы, пока еще ни жених, ни невеста не составляют пары. Цель сватов – уйти из этого дома в парном количестве, т.е. нечет превратить в чет. Принесение гостинцев в нечетном количестве подчинено той же цели. Лишь йавача «поджаренные небольшие шарики из пресного теста» приносятся в большом количестве без счета, что символизирует пожелание иметь много детей. Также хозяева соблюдают правила нечетности при сватовстве. На стол ставят также большие лепешки нон и пирожки с мясом по девять штук в каждой кучке.

Функция платочка во взаимоотношениях молодых затронута в связи со знакомством. Платочек носовой, платок головной, небольшие покрывальца присутствовали и во время сватовства. Преподнося жениху ковш с пивом в доме невесты, чуваши покрывали сосуд платочком сара тутри.

Сват у чувашей, войдя в дом, сразу же проходил и садился под матицу, что не было принято в обычных случаях.

Сват у чувашей, войдя в дом, прежде всего, должен произнести молитву, обращаясь к тура. Чужой человек в доме, если он пришел с добрыми помыслами, должен вызвать расположение к себе духов, соблюдать этикет.

Принимая первую чашку, отец невесты передает ее родственнику, знающему молитву. Тот, брызгая вином из ложки, обращается к духам: к родовому, а затем другим ульгенам. Кропит углы и стены дома, люльку, печку, дверь, полки, у которых имеются свои духи. Повернувшись к печке, в частности, просит у духов огня благословения на благополучие для жениха и невесты и разрешения на новый брак.

 В своей хитроумной речи сват избегал прямого называния персонажей, особенно это касалось жениха и невесты. Вот типичный диалог между сватом и отцом невесты в начале сватовства. Сват:

— Я слышал, что у вас есть телка двухгодовалая на продажу.

Отец девушки, не смекнув или притворившись, говорит:

— Ведь о продаже скота мы ни с кем не говорили.

Сват:

— Может, ваша дочь знает?

Тут и раскрывается цель прихода гостя.

Умыкание

Напоминание, что новую родню надо искать в чужой среде, отдаленной не менее чем на семь колен, имеется в свадебных песнях. В одной песне, например, есть такие слова:

Через несколько полей приехали,

Украв девушку, вернули обратно,

Жеребенка, не побывавшего на севе,

Сделали лошадью зятя,

Красавицу, которую не знал никто,

Своей золовкой сделали.

Молодежные игры изобиловали символами кражи невесты. В молодежной игре уяв символическая угроза со стороны парня была явной:

Девушку увезем,

А дом разрушим.

Песня сопровождала игру, имитирующую увод молодой: молодежь разбивалась на две группы, одна группа ходила и пела, а другая сидела; перед финалом песни подходили к сидящим и называли имя девушки, которую и брали в свой круг.

Умыкание происходило, в основном, в двух случаях:

1) из-за бедности, не позволяющей платить калым и провести соответствующую свадьбу;

2) из-за несогласия на брак родителей или самой девушки. Кража невесты происходила обычно ночью, когда девушки начинали расходиться с гуляний. Несколько проворных парней запрягали коня в телегу, подкрадывались поближе к месту гуляния и, завлекая примеченную в сторону, увозили. Затем закрывали ее в клеть у жениха или его родных. Часты были случаи несогласия родителей невесты ввиду нежелания отпустить из дома бесплатную работницу. Все приготовления к свадьбе начинались только с момента пленения девушки. Ее родителям, узнавшим о случившемся, оставалось лишь надеяться на перемирие и ожидать визита зятя.

Чувашские парни свое право на девушку часто устанавливали путем совершения насильственного полового акта. Такой брак и брак умыканием вообще не осуждались.

Следы умыкания девушки сохранились и в свадьбах через сватовство. Например, в Бугурусланском уезде Самарской губернии чуваши, возвращаясь с молодой в дом жениха, сильно гнали лошадей, изображая, будто девушку украли, хотя все церемонии в доме тестя проходили в спокойной обстановке.

У ворот свекра

Навстречу прибывшему поезду к воротам выносится сырое яйцо и передается жениху. Молодой крутит яйцо по ходу солнца над головой невесты и бросает в сторону востока. В иных вариантах яйцом по три раза касаются лбов жениха и невесты. Затем бросают. На то, что яйцо должно быть сырое, указывают и источники XVIII века. В этой же рукописи уточняется, что во время обряда играет музыка, а яйцо разбивают лутошкой.

Данный элемент обряда с яйцом представлял собой канонический мотив свадьбы. Присутствовал он в качестве обязательного и в самом сжатом варианте свадебных церемоний, проводимых бедняками по нужде. Отрывание и выкидывание за ворота головы курицы во время встречи свадебного поезда мы считаем проявлением стадиальной разновидности обряда с яйцом.

Стремясь отпугнуть злых духов во дворе, три раза стреляли из ружья, а при входе в ворота, желая молодым блага, обсыпали мукой.

Следование в дом свекра

Невесту чуваши выносили обычно на руках или выводили просто под руку. Нганасаны помогали ей садиться. У чувашей делал это хашштлах «приглашенный родственник, посаженный отец».

У крыльца невесту и жениха встречала сидящая верхом женщина. Невесту сажали верхом на седло; все главные лица свадьбы также садились на лошадей. Аналогично на Алтае под невесту ПОДВОДИЛИ особую оседланную лошадь. Чуваши также пользовались кибиткой, запряженной парою лошадей и телегой, что мы склонны считать исторически поздней формой.

Невестина кибитка закрывалась холстом; если невеста была верхом, то сидела под покрывалом и по ходу кланялась в разные стороны, а ее лошадь вел хайматлах за особый повод, сделанный из полотенца. В обоих, случаях невеста не видела дороги перед собой.

Почти вся деревня сопровождала поезд до ворот на околице. При выезде из деревни молодой муж три раза ударял молодую нагайкой. Строго соблюдали условие – непременно заехать на хлебное поле.

В поле или на перекрестке по дороге совершали обряд умилостивления злого духа – хаяр трахни.

Приданое невесты

Девушки, сопровождающие невесту, преграждают вход туда. Жених откупается, дав девушкам мелкие деньги.

Кроме того, невеста раздает небольшие подарки (полотенца, платки, рубашки) находящимся в доме участникам свадьбы, в том числе и детям. Особое значение имеют наволочки для подушек, входящие в принадлежность приданого невесты. Наволочку надевали в момент угощения жениха в доме невесты, а подушку подкладывали на стул, на который он садился.

Как отмечали искусствоведы, основным элементом узора наволочки являются ромбы, а вписанные в эти ромбы розетки напоминают собой нагрудную нашивку рубахи кёскё, другое название которой — чёчё карты, т.е. «ограда грудей». Узор является отличительным признаком рубахи замужней женщины. Розетки как бы подчеркивали зрелость женщины, в них можно усмотреть стремление усилить плодовитость женщины. Жених, садящийся на наволочку невесты, и Узор кёскё на наволочке создают контекст, не требующий особых комментариев.

Добавим, что узоры кёскё были неотъемлемыми элементами подушки, завершающей собой убранство брачной постели молодых.

Коленопреклонение невесты

Покидая родной дом, невеста совершала обряд коленопреклонения родителям и родне. При этом она причитала, просила благословения. В песне невесты чистопольских чувашей есть слова: «Отец мой, мать моя, благослови молоком из двух грудей».

Выкуп невесты

Невеста, как взрослая дочь, в доме представляла рабочую силу. Уход ее, разумеется, был нежелателен для отца. Жених, претендующий на руку взрослой девушки, должен был в какой-то форме возместить ущерб, на поздних этапах — хотя бы символически. В связи с этим возникали разнообразные обрядовые действия.

Например, жених пытается заглянуть невесте под покрывало, но подруга молодой обнимает голову девушки и препятствует этому. Молодой откупается деньгами или кольцом.

Или будущий шурин садится на сундук с приданым невесты, привезенный в дом жениха, и не сходит с него. Только по получении подарка от зятя, т.е. «платы» за сундук, он уходит.

Паршав

Девушка со своими подругами к началу свадьбы в доме отца находится вне дома: в клети или в чулане. Жених и младший дружка со старшим дружкой направляются в этот чулан вытаскивать стул из-под невесты. Девушки пытаются остановить их, мешают открыть дверь. Начинается песня-диалог на предмет выкупа. Получив деньги, девушки открывают дверь. После вытаскивания стула (обряд называется паршав, этимология этого слова остается неизвестной) жених и невеста, обменявшись кружками, пьют вино.

Невестина баня

Под невестиной баней понимается не та баня, в которой моются периодически в чисто практических целях. Имеется в виду баня, специально затопленная для проведения магических действий. Исследователи называют ее символической.

Устраивалась она утром венчального дня, т.е. на другой день после бани, затопленной для мытья. На Вологодчине невеста надевала в бане на потное тело рубашку и штаны, приготовленные в подарок будущему мужу. Жених надевал ее на следующий день после свадебной ночи, отправляясь в гости к теще.

Парили невесту в 2-3 веника сразу, при этом в такт приговаривали частушки, преимущественно эротического плана. Невесту не спускали с полки до тех пор, пока она не назовет имени жениха. Чем больше молчала, тем больше рос ее авторитет перед подругами. Затем трижды обливали ключевой водой, принесенной из трех мест, чтобы смыть всю девичью шалость, а также оградить невесту от нечистой силы.

У ворот тестя

Мужской поезд, подъезжая к дому тестя, подавал знаки, в частности, шумовые, чтобы не застать родню невесты врасплох. Чуваши Козьмодемьянского уезда Казанской губернии подавали знаки звоном колокольчиков, а сибирские татары при подъезде к дому невесты стреляли из ружей.

В том же Козьмодемьянском уезде чуваши, услышав звон колокольчиков мужского поезда, поспешно запирали невесту в клеть, т.к. она не должна была видеть приближения жениха со свитой.

А в Белебеевском уезде Уфимской губернии наоборот –  невесту выносили навстречу жениху. У ворот жених и невеста обменивались кольцами и целовались. В таком различном подходе к одному и тому же явлению легко можно увидеть так называемые локальные варианты. Однако за подобными различиями следует усмотреть отражение стадиального развития мотива встречи мужского поезда. Возможно, запирание невесты является более ранней ступенью, чем выход ее к жениху, который можно трактовать, как стремление соблюдать этикет.

В Хвалынском уезде Саратовской губернии девушки поспешно запирали ворота, препятствуя въезду женихова поезда во двор отца невесты. Младший брат молодой сидел на воротах. Начинался песенный спор-диалог между мужским поездом и девушками, находящимися за внутренней стороной ворот. Затем мальчику на воротах давали деньги и ворота открывались.

В Козьмодемьянском уезде открывание ворот происходило в более упрощенной форме: услышав звон колокольчиков, младшие сестры и братья невесты, а также и подруги быстро выбегали во двор и распахивали ворота, за что получали деньги.

Удар нагайкой по воротам и стрельба из ружья при въезде во двор предполагали отпугивание нежелательных духов с пути. Естественно, при этом напуганные лошади срывались, и жених должен был показать свое проворство, укрощая их.

Следование в дом тестя

Как известно, чуваши невест брали из других родов. И за этим строго следили. Чаще всего их привозили из других деревень.

Основные персонажи чувашской свадьбы – жених, старший и младший дружки, сват – отправлялись во главе поезда верхом; поезжане же использовали повозки. Явление это повсеместно типично. Именно так поступали в Китае, так ехали сибирские татары.

По дороге, особенно на перекрестках, поезд, останавливался, бросали кусочки хлеба, сыра, взятые с собой, а также монетки.

Существовал архаический обряд хаярукдипарахни-обряд задабривания злых духов принесением денег. На Развилке или перекрестке все поезжане во главе со старшим дружкой собирались в кучу и совершали три круга по ходу солнца. Затем все поворачивались лицом к солнцу и начинали молиться. При этом злого духа хаяр в молитве именовали ыра, т.е. добрым духом. Помолившись, закапывали в землю кусочек хлеба и 1-2 копейки.

На подходе к деревне невесты противоположная сторона чинит разные препятствия. Сибирские татары, к примеру, перегораживали дорогу поезду жердями либо веревками. Пробиваться через них силой не было принято, ибо это говорило бы о бедности или жадности жениха.

Выезд свадебного поезда

Перед выездом мужской свадьбы проводят обрядовые действия, направленные на обеспечение благополучного следования в пути. Например, резали петуха и бросали на землю.

Если петух бился, то считали, что поездка будет счастливая.

Выезжая за ворота, участники свадебного поезда молились на четыре стороны.

Цель таких действий — задабривание и оберег.

Коленопреклонение жениха

В основной (низовой) форме чувашской свадьбы, когда мужская и женская свадьбы проводятся сначала отдельно, присутствует обряд коленопреклонения жениха перед родителями и стариками рода. Происходит это в начале мужской свадьбы перед отправлением в клеть для имитирования микросвадьбы.

Жених, руководитель свадьбы и младший дружка преклоняют колена у ног стариков. За ними располагаются другие участники свадьбы. Старики дарят жениху, младшему члену рода, определенное количество скота и другое имущество. За жениха речь держит старший дружка.

Одевание жениха

Жениха одевали вечером в клети, где имелись стол и стулья, еда и питье. Одет был жених в новое и чистое белье. Постригала и одевала его золовка.

В качестве верхней одежды служит кафтан или халат. Кафтан подпоясывается зеленым или синим большим хорошим кушаком. Сзади на поясе поверх кафтана привешивают род короткого платка или полотенца, подаренного во время сватовства невестой так, чтобы вышитые или вытканные на концах красивыми узорами части свисали около карманов. Называется он кёрУтутри или кёрусур-панё «платок или сурпан зятя».

Имеются варианты, когда за пазуху или в карман клали дополнительный платок с отвисающими наружу концами.

Шейные украшения также были неизменными атрибутами обрядовой одежды молодежи. В разные времена в разных местах шейные украшения имели разнообразный вид. Один из них – сухал (букв, «борода») – набор пришитых к материи монет, носимый обычно девушками. Такой наряд можно было видеть еще в конце XIX в. в Белебеевском уезде Уфимской губернии. В семидесятых годах прошлого века чуваши с. Винтерево Симбирской губернии на шею жениха надевали сетку, вязаную из красной бумаги, концы которой свисали на спине. В Бугурусланском уезде Самарской губернии жених надевал мидиххи «ожерелье из бус и монет».

На спину прикрепляли Сулак, представляющий собой сложенный в треугольник небольшой вышитый платок белого цвета с шелковыми бахромками. Сулак пришивали за два конца к плечам, а третий конец — на спине.

На голову надевали большую шапку из овчины или меха; около лба на шапке вешали монету (кое-кто не одну, а три), видимо, большой стоимости.

На руки жениха надевали большие кожаные рукавицы или перчатки. Помимо того, молодой всегда держал нагайку саламат.

Чрезвычайную редкость и ценность представляют относительно ранние источники с упоминанием о прикреплении к мизинцу правой руки небольшого платочка. Платок готовился специально к свадьбе. В одних случаях вышивали на платке разные узоры из красной бумаги и прикрепляли по концам кисти, в других вышивали шелком с бахромой. Удивляет и то, что этот небольшой платочек, привязываемый к мизинцу, называют дулак, т.е. так же, как и платок, прикрепляемый на спину.

На ноги жених надевал сапоги.

Всю экипировку с перечисленной атрибутикой жених не снимал ни в доме, ни за столом на всем протяжении свадьбы. В таком наряде он находился даже в жаркую погоду. Здесь, разумеется, сыграла роль традиция. Представление о женихе всегда было неразрывно связано о его зримой обрядовой одежде. На Руси с начала января до масленицы проводились праздники, называемые свадебными неделями. На те же недели приходились традиционные чувашские свадьбы. Естественно, жених одет был по сезону. Однако в прочее время года жених на свадьбе одевался по-прежнему, сохраняя установившуюся семантику обрядовой одежды.

Туй мунчи

За три дня до начала свадьбы варится пиво. К жениху собирается вся родня и моется в специально затопленной по этому случаю бане туй мунчи. Умывшись и переодевшись, старики садятся за стол, а молодежь, стоя перед ними, просит благословения начать свадьбу.

Палчав — обмен гостинцами и подарками между родителями молодых, означающий окончательный сговор.

В состав едущих в дом отца невесты со стороны жениха входили сват, родители и 4-5 родственников. Ехали на повозке, даже если дома стоят рядом. С собой брали небольшую бочку пива и четверть меду. По этому случаю и другая сторона собирала родню. Собравшись, сначала все молятся тура, желают девушке и парню долгих лет жизни, иметь детей. Сват перечисляет содержание подарков со стороны жениха. Затем мужская сторона просит показать невесту. Одетая в нарядную одежду девушка в перчатках и с кольцом выходит к гостям. Прежде всего, она подносит кружки родителям жениха и вместе со снохами и подругами кланяется им. Те в пустые кружки кладут деньги. Невеста в правые руки свекра и свекрови кладет подарки белого цвета. Выходя из дома, те вытирают лица подаренной белой тканью. Все благословляют девушку. В частности, говорят: «Живите до старости, пока не побелеете, как эти белые подарки; не бросайте друг друга; подчиняйтесь старшим». Затем следуют песни, основным лейтмотивом которых является мысль о стремлении иметь новую родню.